"Ну вот и всё", думаешь ты. Твои очки разбиты навсегда, и ты капитально облажался и недооценил юного Лорда Инглиша. Роуз должна была бы сообразить, что не стоило доверять это дело тебе одному.

Роуз, Роуз... твоя умная, великолепная подруга Роуз. Ты словно бы слышишь её голос прямо сейчас.

> Прислушайся внимательнее, балбес.

А не, стоп. Ты на самом деле слышишь её голос. Низко вибрирующий и приглушённый стенкой твоей камеры. Ты только сейчас понял, что у твоей камеры есть стены, потому что здесь ужасно ярко. Всё такое белое, что ничего в камере не отбрасывает тени. Оглядевшись, ты понимаешь, что заметного источника для всего этого яркого света нет, из-за чего трудно сказать, где заканчивается пол и начинаются стены.

РОУЗ: Джон? Джон? Ты здесь?

Её голос приглушён и доносится, как ты предполагаешь, из соседней камеры, такой же, как твоя, но по другую сторону от стены.

ДЖОН: да, я здесь.
РОУЗ: Ох, слава богу. Значит, никто не потерялся. Ты в порядке?
ДЖОН: что?
РОУЗ: Ты в ПОРЯДКЕ?
ДЖОН: по-моему, да. но я тебя едва слышу.

Ты слышишь глухой звук со стороны угла Роуз, словно кто-то с облегчением сполз вниз по стене. Ну, по крайней мере, ты делаешь именно это.

ДЖЕЙД: ...рядке?
ДЕЙВ: ага я тоже в порядке но... это
ДЕЙВ: эм
ДЕЙВ: это прозвучит ужасно тупо когда я произнесу это вслух но я не
ДЕЙВ: чувствую... время
ДЕЙВ: это не только со мной верно ребят вы тоже такое ощущаете
ДЕЙВ: или не ощущаете
ДЖЕЙД: ага
ДЖЕЙД: в смысле очевидно что в этой коробке есть пространство но я не могу сделать НИЧЕГО
ДЖЕЙД: я словно ослепла

Шум снаружи талисмана нарастает. Что-то острое и металлическое с грохотом обрушивается на крышку сундука сверху.

РОУЗ: Что там моя будущая версия сказала о том, что мы должны были сделать?
ДЖОН: эмм... она мне так и не...
ДЕЙВ: ЧТО?
ДЖОН: она...
ДЕЙВ: Я ТЕБЯ НЕ СЛЫШУ
ДЖОН: ЭМ, ОНА ТАК И НЕ СКАЗАЛА МНЕ, ЧТО ИМЕННО МЫ ДОЛЖНЫ БЫЛИ СДЕЛАТЬ?
ДЖОН: ТОЛЬКО ТО, ЧТО ДОЛЖНО БЫЛО СЛУЧИТЬСЯ, В ВЕСЬМА РАСПЛЫВЧАТЫХ ТЕРМИНАХ?
РОУЗ: ЭТО ЗНАЧИТ, ЧТО МЫ ЗАСТРЯ...

Металлические удары становятся громче, заглушая попытку Роуз докричаться.

БРЯК, БРЯК, БУХ.

ДЖОН: ТЕПЕРЬ Я ТЕБЯ НЕ СЛЫШУ!
ДЖЕЙД: ПОПРОБУЙ ИСПОЛЬЗОВАТЬ МЕНЬШЕ СЛОВ

Продолжительная тишина со стороны угла Роуз многозначительно говорит о том, насколько это тяжёлая задача для неё.

ДЖОН: ОНА СКАЗАЛА, ЧТО ТАЛИСМАН БУДЕТ ЗАРЯЖЕН И РАЗРЯЖЕН.
РОУЗ: ЧТО?
ДЖОН: ТАК ЧТО Я ХОЧУ СКАЗАТЬ, ОН ВРОДЕ БЫ ТОЛЬКО ЧТО БЫЛ ЗАРЯЖЕН?
ДЖОН: НАМИ.
ДЕЙВ: И ЧТО???
ДЖОН: И Я НЕ ДУМАЮ, ЧТО МЫ ЗАСТРЯЛИ ЗДЕСЬ НАВСЕГДА.
ДЖОН: НАС ИЗ НЕГО РАЗРЯДЯТ... В КАКОЙ-ТО МОМЕНТ?
ДЖЕЙД: ЧТО?????
ДЖОН: Я ЗНАЮ, ЭТО ВСЁ НЕСКОЛЬКО АБСТРАКТНО, НО...
ДЖЕЙД: НЕТ, Я ПРОСТО НЕ СЛЫШУ ТЕБЯ!
ДЕЙВ: ДЖОН ТЫ НИХРЕНА НЕ УМЕЕШЬ ОРАТЬ
ДЖОН: ДА БЛИН!

Ты прекращаешь попытки громко обнадёжить обеспокоенных подростков и решаешь просто подумать. Теперь ты понимаешь, что поражение юного Лорда Инглиша никогда не должно было случиться. Не в том виде, в котором это подразумевала Взрослая Роуз. Ты подозреваешь, что именно четверо других подростков, которые остались вне талисмана, должны были одолеть его. И, судя по какофонии, которая всё ещё доносится из-за стен этого дома и скрывающего его сундука, они подходят к этой задаче серьёзно.

Но что это означает для вас четверых?

Ты пытаешься представить, что происходит в сражении снаружи, но это непросто.

> Используй воображение.

В твоём воображении битва весьма яркая и энергичная. Крутизна действа в твоих грёзах не стыкуется со звуками, которые на самом деле гремят вокруг тебя, и которые ты можешь охарактеризовать только как довольно глупые. Снаружи доносится много истеричных криков, которые, если ты не ошибаешься, принадлежат исключительно мужской половине участников сражения. Неожиданно ты слышишь нарастающий гул энергии, говорящий о бездонном источнике, который питает её. Словно бы неистовый пузырь чистой Надежды окутал всю арену, вот как ты описал бы это, если бы это не звучало настолько тупо. Потом ты слышишь... не может этого быть. Лошади?? Нет, не просто лошади из плоти и крови. Эти лошади металлические, если можно допустить то, что это вообще лошади.

> Прекрати использовать воображение.

Это ни к чему тебя не приведёт, и, очевидно, твои бестолковые попытки вообразить происходящее и в подмётки не годятся потрясающим вещам, которые на самом деле происходят в пылу сражения. Скажем прямо, выдуманная тобой схватка потеряла какие-либо права на допустимость, которые у неё вообще могли быть, когда ты начал думать о лошадях. Ты решаешь, что никто никогда не узнает, что на самом деле происходит там. Ты сомневаешься, что кто-нибудь когда-нибудь будет способен передать величие этой потасовки подростков в чистом, нефильтрованном виде, так что, может быть, оно и к лучшему.

Возвращаясь из своих причудливых домыслов, которые, возможно, включали в себя засаду с механическими лошадями, ты слышишь Дейва в одной из комнат ниже тебя. Он повышает голос, чтобы что-то сказать то ли тебе, то ли кому-то ещё. Ты не уверен. Ты снова прижимаешь ухо к полу.

Он разговаривает с Джейд. Они снова пытаются предаваться воспоминаниям, настолько, насколько это возможно, когда вы кричите друг другу через стену. И вновь ты с сожалением задумываешься об этих юных версиях твоих друзей, и обо всех вопросах, которые у них, наверно, есть к тебе. Друг к другу. Что бы ты им вообще сказал?

Захотел бы ты рассказать им о счастливых развязках, зная, что им, возможно, никогда не доведётся испытать их самим? Рассказал бы ты им о печальных развязках, тем самым укрепляя их комплексы и подозрения в том, что им не суждено жить счастливыми жизнями? Ты не уверен, что и сам выдержал бы это, если бы был Юным Джоном. У тебя возникло бы слишком много уточняющих вопросов, на которые Взрослый Джон точно не был бы готов ответить. Рассказал бы ты им о том, что произошло между Рокси и Каллиопой, опять же, учитывая, что ты сам не понимал, что между ними творится? Рассказал бы ты им про то, как Дейв и Каркат... эм... живут в одном улье, целыми днями пялятся в телевизор, и что Джейд тоже, может быть, вроде как живёт там, но никто толком не знает, что там творится? Рассказал бы ты им о Терези...

По какой-то причине её имя звучит словно гвозди, впившиеся в твоё сердце. Что не лишено смысла, наверно потому, что в нём столько острых букв. И у неё были острые зубы и острые локти. Острые слова. Терези Пайроп была острой девушкой и, может быть, все эти острые чувства пытаются сказать тебе, что ты скучаешь по ней гораздо больше, чем тебе казалось.

Она бы не позволила тебе пренебрегать отношениями с некоторыми из твоих друзей настолько долго, что ты бы пропускал целые главы в их жизнях. Она бы не стала мириться с тем, что ты так долго предавался горю в компании саламандр. Она бы надрала тебе задницу за то, что ты во всём такой неудачник. Она бы заехала тебе в лоб и назвала тебя невыносимо стрёмным, и сказала бы тебе поднять наконец-то долбаную трубку. Ты назвал бы её чудилой и притворился бы, что ненавидишь это, и, может быть, ты даже поверил бы в эту ненависть. Но сейчас, сидя в этой крохотной белой коробке, размышляя о вещах, о которых ты сожалеешь, тебе не кажется, что ты так уж возненавидел бы это.

Рассказал бы ты об этом подросткам?

Ты бы, скорее всего, никогда не рассказал бы этого никому. Даже ей.

Ещё одна своенравная мысль приходит тебе в голову никак не связанная с Терези или с тем, о чём ты не стал бы рассказывать компании сидящих в заключении подростков. Или, по крайней мере, тебе так кажется.

ДЖОН: у меня... депрессия??

Ты задаёшь вопрос вслух, достаточно тихо, чтобы твои друзья не могли его расслышать. Этот вопрос просто заползает обратно в твою глотку и устраивается у тебя в животе, словно он там и живёт. Он и в самом деле там живёт, потому что, как оказалось, у тебя действительно охренительная депрессия. Ты просто огромный влажный мясной мешок эгоцентричной скорби, и вся эта вязкая, влажная, мясистая слизь изливается из твоего рта каждый раз, когда ты его открываешь. Всё пространство и время мира не могли бы облегчить это. Это нечто, что ты делал сам с собой, вместо того чтобы ожидать, когда всё станет лучше.

Ну так к чёрту ожидание! Это скучнее смерти! Ты ДЖОН ЭГБЕРТ, в конце концов, бессмертный СОЗДАТЕЛЬ МИРОВ, единственный человек во вселенный, который полностью превзошёл рамки САМОГО КАНОНА. У тебя есть эти силы, не забыл?

Ты поднимаешь ладони и формируешь прямоугольник пальцами, и за пределы себя, за пределы канона, к месту, из которого пришли твои силы реткона. Ты сосредотачиваешься. Ты напрягаешься. Ты изо всех сил думаешь о месте, в которое ты мог бы перенестись, абсолютно любом месте, лишь бы не здесь.

Ты ждёшь. И ждёшь. И ждёшь. И...

Ничего не происходит.

Ты сползаешь вниз по стене, и твоё уныние вновь встречает тебя с распростёртыми объятиями. Словно старый друг, готовый похлопать тебя по спине и сказать: "хорошая попытка, друже. Я всегда буду здесь ради тебя, когда ты потерпишь неудачу". "Спасибо, чувак", думаешь ты.

ДЖОН: РОУЗ БЫЛА ПРАВА.
ДЕЙВ: ЧТО?
ДЖОН: ТАЛИСМАН ДОЛЖЕН РАЗРЯДИТЬСЯ.
ДЖЕЙД: ЧТО... ДОЛЖНО ЧТО??
ДЖОН: ЕДИНСТВЕННЫЙ СПОСОБ ДЛЯ НАС ВЫБРАТЬСЯ ОТСЮДА...
ДЖОН: ЭТО ДОЖДАТЬСЯ, КОГДА КТО-НИБУДЬ НАС ВЫПУСТИТ.
ДЖОН: ИЗВИНИТЕ, РЕБЯТА.
РОУЗ: ОУ.
ДЖОН: И ЕЩЁ...
ДЖОН: ПО-МОЕМУ, У МЕНЯ, МОЖЕТ БЫТЬ, ДЕПРЕССИЯ?