герберт и беатрикс были одеты в красивые спортивные наряды. именно такие дети носят, когда готовятся начать приключение, чтобы закончить какие-то иррациональные магические состязания. герберт зажал подмышкой большой стёганый кожаный мяч с золотыми пружинами без какой-либо сраной на то причины. он назывался фигневыпор. беатрикс закрепила на своём плече трубоподобную штуку, которую носила как перчатку, называемую рогом гиммиджа, важный придаток каждого стоящего друдсельского копателя. они были избраны скорее всего за какие-то их различные деяния, чтобы представлять воронье гнездо в этом крайне причудливом состязании. рассет тоже был там, но он не был выбран для игры из-за какой-то плохо объяснённой лажи, на которую всем всё равно было глубоко насрать, даже если бы за объяснение платили бабло. он, по большому счёту, был вытащен на сцену только, чтобы сделать ручкой на прощание и пожелать им удачи, что он нехотя и сделал.
он также некоторое время старательно уклонялся от расспросов и зрительного контакта со своими друзьями. в этом он был чемпионом.
"рассет! ответь мне!" - потребовала беатрикс. - "какого чёрта ты нам не сказал? или не сказал гранту, если уж на то пошло?"
герберт не слишком вслушивался. итак, рассет был хмур и скрытен и чего-то не говорил остальным. тоже мне новости. он беспокоился об одной из пружин, вырвавшихся из его дебильного мяча. она издала пружинистый звук, словно губная гармошка, и отломилась. он задался вопросом, выполняли ли какую-нибудь значимую роль эти пружины. пружины не выполняли вообще никакой роли.
"как ты мог скрывать такое от всех? ты знал об этом с самого начала?"
"я просто хотел лучшего для гранта", - наконец сказал он.
у неё была тонна вопросов, но она не могла выбрать следующий. она не хотела впустую тратить хороший жест, поэтому изобразила тот, что изображает, когда тебе не нравится что-то, что ты говоришь. как долго он знал, что грант был из этого уёбищного фика про волшебников? как он вообще сбежал? неужели именно его заклинание заперло их здесь? сколько времени он планировал это? пожалуй, это объяснило бы почему у него был настолько абсурдно очевидный псевдоним. грант ананама? ага, как будто бы ЭТО было настоящим именем. прекрасная работа, бро, или ей стоит сказать СЛИНУС. она задалась вопросом, не было ли это фальшивое имя анаграммой к чему-то. типа намёком, который болтался прямо у них перед носами. волшебные плохиши обожают анаграммы. они настолько чертовски умные, и когда ты, наконец, догадываешься ты такой охнихренасе МГНОВЕННЫЙ МАЙНДФАК.
"он тот ещё бедокур, ты же знаешь беа".
герберт поднял взгляд со своего фигневыпора. "ну, если РАССЕТ так считает, то..."
она решила бросить расспросы. когда тебе подали бутерброд с говном, нет смысла выискивать того, кто пёк хлеб. рассет мог бы засунуть свои дурацкие секреты себе под яйца, как будто это её волновало. что она вообще увидела в этой ходячей тряпке? она никогда не думала, что будет так страстно мечтать о временах, когда они ещё не встретились. о старых днях приключений, пока всё это не началось. она никогда особенно не бесилась, наблюдая, как герберт нападает на старого психованного волшебника с пистолетом, но теперь... ладно, она не имела в виду, что ей хочется видеть ещё больше подстреленных волшебников. она просто хотела сказать, что отдала бы все значки на свете за возможность вернуться назад, когда всё было гораздо проще.
настало время идти. невидимый проводник рассказа дал им знать о прибытии кареты. её тянули две летающие, совершенно неподвижные деревянные лошади. герберт читал это уже сотню раз, но всё равно не мог понять любовь автора к жёстким деревянным летающим лошадям.
герберт с поклоном открыл дверь и с ироническим благородством пригласил её жестом внутрь. текст не забыл упомянуть, что это должно было означать большое "пошёл нахер" для рассета, что ещё больше распаляло их вражду, но, по правде говоря, оба чувака в данный момент её не чувствовали. беатрикс забралась внутрь, и они тронулись. неподвижные лошади, карета и всё остальное в небо. они повернулись на сидениях и помахали рассету, стоявшему внизу, потому что хреново написанное предложение говорило, что они должны сделать это.
беатрикс ударила себя по лбу.
"«это не анаграмма»", - процитировала она свой мозг.
"что?" - спросил он.
"этот УБЛЮДОК"
|